Она схватила листок бумаги, вывела на нем: «Близнецам вход запрещен!» – и с размаху налепила на дверь.

Глава XX. Все взрослые одинаковы

– Колбаса – это страшная сила, – прошептал Вадька.

Салям расстроенно кивнул в ответ.

– Ну до чего ж люди жадные! Вот вроде драка, заняты все – нет, нашли момент от чужой колбаски кусочек отгрызть! – печально рассматривая вспоротую Клуниными зубами колбасу, вздохнул Салям. – Я ж ее теперь в рот не возьму! А такая хорошая была салямочка. Крепенькая!

С трудом держась на ногах после пережитого ужаса, Вадька отлепился от стены и побрел к Саляму.

– Ты как здесь очутился? – поинтересовался он у младшего и единственного служащего их агентства.

– Так твоя сестрица отправила! – с привычной ленцой протянул Салям. – Посмотрела что-то у тебя в компьютере и как заорет: «Вадьке помощь нужна!» Я вокруг поглядел: пенсионер дрыхнет, и, кроме меня с Катькой, никого больше нет. Значит, это она мне кричала. Я за тобой и побежал. Смотрю, ты сюда зашел. Ну я задержался немного. Колбаски же надо было купить, а то моя за ночь вся кончилась, – пояснил Салям. – Потом зашел, дверь-то открыта. Кстати, это вроде твое. – Салям вытащил из кармана Вадькину любимую отмычку. – У порога валялась.

Вадька, будто птенца, подержал отмычку в ладони.

– Салям, ты мне жизнь спас! – торжественно провозгласил он. – Тебе премию как выписывать – деньгами или сразу колбасой?

– Ты чего тут премиями разбрасываешься? – возмутился Сева, заглядывая в магазин.

– Считаешь, Салям не заслужил? – спросил Вадька.

– Я ж вам говорила, на татами наш Салям – зверь, – с гордостью заявила Мурка, вместе с сестрой появляясь в дверях. Оглядела валяющиеся повсюду тела и добавила: – В магазине тоже.

Сева согласился:

– Ладно, попробую эту самую премию к счету нашего заказчика приписать. Вместе с Кисонькиной турецкой кофточкой.

– Двумя кофточками, – поправила Кисонька. И сунула Севке в руки пронзительно-розовый комок ткани.

Севка взвыл. Не хуже, чем приближающиеся милицейские сирены.

– Сейчас менты набегут, а ну-ка, пошевеливайтесь! – К Вадьке вернулась его обычная энергия. Он выхватил мешочки с драгоценностями из кармана бесчувственного Клуни и перебросил их девчонкам: – Возьмите это, у нас целее будут!

– Но они принадлежат владельцу! – растерянно возразила Кисонька.

– Вот он их и получит! Есть у меня кой-какие догадки насчет того, кто он – этот загадочный владелец!

– А менты что подумают? – спросила Мурка, без долгих размышлений засовывая мешочки под куртку.

Вадька остановился, разглядывая учиненный в магазине погром. Вой милицейских сирен слышался уже совсем близко.

– Нам светиться ни к чему, – пробормотал Вадька. – А давайте у Клуни идейку свистнем! А ну берись! – Вдвоем с Севкой они скинули с Пилипенко оглушенного военрука. Бывший старлей судорожно вздохнул… Вадька вытащил у него из-за пояса дубинку и сунул ее Пилипенко в руку.

– А вы помалкивайте, целее будете! – шикнул мальчишка на забившихся в угол биологичку и ее подругу. И выскочил вон из магазина. Ребята последовали за ним.

Только гусь задержался. Широко разведя крылья, он грозно зашипел на грабительниц. Те испуганно пискнули и забрались в свой угол поглубже с явным намерением не выходить оттуда никогда. Евлампий Харлампиевич горделиво удалился.

Сыщики пробежали мимо лотка с чебуреками. Площадь огласилась воем сирен. Истошно визжа протекторами, у ювелирного тормозили милицейские машины.

– Что-то они поздно, – пробурчала продавщица чебуреков. – Саперы вон когда приехали.

Ребята поторопились скрыться в переулке. Сворачивая, Вадька успел заметить, как на площадь вылетела еще одна машина. И из нее выскочил донельзя взволнованный депутат горсовета, их заказчик Петр Николаевич. Вадька усмехнулся. Его догадка подтверждалась.

– В школу сегодня не пойдем. Занятий точно не будет, половину учителей поарестовывали, – с довольной рожей заявила Катька.

– Ну не половину… – протянул Вадька и вдруг расплылся в радостной улыбке. – Слышь, малая, раз информатика нашего не будет, я тебе контрольную скачаю! Ты хоть у нас и глупая, но в этом году из лицея не вылетешь!

Катька злобно фыркнула и вытащила из кармана куртки диск.

– На! – сунула его Вадьке.

– Это что?

– Контрольная, вот что! Мы вчера в офисе оставались?

Вадька ошеломленно кивнул.

– Я с нашего компьютера в компьютер гороно и влезла. Скачала оба варианта! – гордо объявила Катька.

– Я думал, ты играешь, – потерянно пробормотал Вадька. И поглядел на сестру с проблеском уважения. – Молодец, малая! Растешь! – заявил он и вернул диск Катьке.

– А решить? – возмутилась сестра.

– Раз такая умная, сама решишь! – отрезал Вадька. – Учись!

Кисонька похлопала расстроенную Катьку по плечу и тихонько шепнула ей на ухо:

– Управляться с компьютером – не самое главное в жизни. Главное, уметь управляться с мужчинами. Учись!

В этот момент отчаянно затрезвонил Кисонькин мобильник.

– Кисонька? – завопил ей в ухо возбужденный майор Владимиров. – Передай своему дружку Вадьке, что он ни в чем не виноват!

– Я думаю, он и сам догадывается, – весьма холодно сообщила Кисонька. Она выглянула из-за угла дома, полюбовалась стоящим посреди площади майором с мобильником возле уха и снова спряталась.

– Он догадывается, а мы знаем, – не особенно смутился Владимиров. – Телефонные звонки оказались вовсе не детскими шутками! Это была подготовка к ограблению ювелирной компании!

– Ах, что вы говорите! – делано изумилась Кисонька.

– Да! Приучили всех, что чуть ли не каждый день по магазинам бомбу ищут, а потом сами приехали под видом саперов. Но их остановил охранник! Представляешь? Переколотил всех резиновой дубинкой! Знаешь, кто этот охранник? Наш старый знакомый Пилипенко! Все-таки служба в милиции его кой-чему научила!

Кисонька прикрыла телефон рукой.

– Поздравляю, Вадечка, ты сделал из Пилипенко героя! – одними губами шепнула она.

– Ну а потом уже мы примчались! – кричал в трубке Владимиров.

– Примчались! Я думала, они вообще не приедут! – возмутилась Катька. – Знаешь, как они орали, когда я позвонила про ограбление! «Надоели ваши шуточки! Мало вам бомб, еще ограбление выдумали», – передразнила она.

– В общем, скажи Вадьке, что мы извиняемся, – продолжал майор.

– Оскорблять – так в лицо, а извиняться – так через меня. Вы хоть маме его позвоните, а то она тоже вам верит, а собственному сыну – нет. Все взрослые одинаковы, – фыркнула Кисонька.

– Позвоню сразу же, – пообещал майор.

Кажется, Кисонька все-таки сумела растревожить его совесть, потому что Вадькин телефон зазвонил буквально через минуту.

– Домой идите, – буркнула Вадькина мама. – Я вареников с вишней налеплю. У меня еще банка вишни осталась.

– Не хочу я твоих вареников, – буркнул в ответ Вадька, считавший, что вареники – это не извинение.

– А «наполеон» хочешь? – голос Надежды Петровны стал просительным.

– И «наполеон» не хочу. – Держать марку становилось все труднее, но Вадька решил не сдаваться.

– Пирог с клубникой! Со свежей! – выкинула последний козырь мама.

– Где ты в декабре свежую клубнику возьмешь? – удивился Вадька.

– Мое дело, – отрезала Надежда Петровна. – Так хочешь?

Катька отчаянно закивала.

– Ну давай, – сдался Вадька. – Ты права, Кисонька, все взрослые одинаковы, – он со вздохом отключил телефон. – Хотя пирог с клубникой – это вещь!

Тут же затрезвонил Севкин мобильный.

– Заказчик хочет встретиться. Через час, – сообщил он остальным компаньонам.

– Еще бы ему не хотеть, – лукаво усмехнулся Вадька. Его догадка приобретала все более ясные и четкие очертания.

– А у нас в офисе Таратута дрыхнет, – озабоченно вспомнил Сева. – Как бы не проснулся в самый неподходящий момент. Давайте его прямо в тачке домой откатим. Он же нам больше не нужен?